Rakitlt.ru

Его подвиг — безумная известность не уходивших с дисплея подобных резких резких героев как Штепсель и Тарапунька. Работать в подобном жанре, в те дни было довольно уверенно и опасно, и очень многие за истину, поплатились собственной волей. 

Александр Каневский выехал в Израиль. Устроил Интернациональные фестивали юмора, пригласив всех знаменитых сатириков мира. Выпускал резкие издания и журналы, ставшие легендарными среди эмигрантов из РФ. Сегодня Александр Семенович сообщает классные книжки и везет их представлять в Столицу собственные пользователям.

1 ноября в цивилизованном центре Виторгана, Александр Семенович ожидает всех приятелей и любителей на собственный созидательный день и демонстрацию свежих романов.

— Александр Семенович, с чем будете играть на созидательном вечере? 

— Есть новое — притчи, монологи, непрочитанные стишки из моей книжки «Идущие на смех» и прочее. В городе Москва не так давно вышли мои книжки «Кровавая Мэри», «Проклятье по контракту», «Мои эстрадости». В заключительной книжке я тщательно сообщил о том, как работалось с идолами 60-70х годов Штепселем и Тарапунькой.

— Что было такого в этих людях, что по ним выходила с ума вся страна, залы были наполнены до отказа?

— Прежде всего, они были классными певцами, чарующими, чистосердечными и довольно храбрыми для тех лет: люди шли к ним оторваться от тяжелой жизни, услышать что-нибудь протестное, получить подсказку, как жить… Вообще, тогда сатирики, и музыканты, и беллетристы составляли наиболее огромные залы… Вспоминаю, как, очень много лет тому назад, мне позвонил из Риги Медведь Задорнов и заявил: «Есть спорткомплекс, прибывай с Ленностей выступить». Мы отправились. А с нами был 1 транслятор, транслировавший мои притчи на британский язык, и он увидел, что на наш вечер проходит очень много людей, интересовался: «Это что, будет представление джазовой компании?». И когда он узнал, что ничего нет, а вместо данного будем мы со сцены разбирать по бумажке, он весьма опешил.Вначале сообщал, что это невольно, затем заявил, что это парадокс, который вполне может быть лишь в РФ.

— Так поясните все же отчего?

— Поясню. Прежде всего, люди шли к нам оторваться от собственной серой жизни. Во – вторых услышать что-нибудь протестное, хоть кто-то что-нибудь говорит против власти. Люди оценивали эти слова с большим осознанием, как общественное расширение кухонных дискуссий. И мы эзоповым языком, полунамеками уталяли их энтузиазм. Затем у нас в стране тогда было мало интересов, развлечений, а когда раскрыли границы и позволили двигаться и разбирать, что хочется, энтузиазм к сатире пошел на регресс. В настоящее время это для всех логично. Итак вот тогда, в Риге, мы играли 2 дня подряд, по 3 исхода за день, во Дворце спорта. Представляете, какая была безумная публика? Разумеется,повторить такое нельзя.

— Скажите, откровенно вы очень много тогда получали? Вы, пожалуй,в настоящее время состоятельный человек?

— Разумеется, мои вознаграждения не сопоставить с гонорарами Мадонны. Впрочем мы также составляли общие стадионы и люди перед представлением узнавали излишний билет, а сетовать я не могу. Тогда созерцатели шли сами, рекламы не было.

— А что необходимо сегодня, чтобы скопить общие стадионы созерцателей?

— Мы все отлично осознаем законы рынка, чтобы что — то получить, нужно что-нибудь инвестировать. А судя по тому, что инвестируют, во что и в кого попало состязаться с данными мнимыми величинами нецелесообразно. Они взрываются как оперные пузыри, их песни абсолютно нельзя слушать. Очень многие не очаровательные, не интересные, с какими-то вульгарными образами. Отчего из них сделали идолов? Просто инвестировали очень много денежных средств. Сегодня как никогда в жизни вспоминаются добросердечным словом редакторы, которые безжалостно нас разрезали. Я пишу свежую книжку – мемуары, как редакторы над нами глумились, запрещали многое. Так в настоящее время я хочу извиниться перед ними. Сообщить: «Ребята вас сегодня не хватает».

— Как же диалоги о том, что редакторы все запрещали?

— Были редакторы, которые отвоевывали наши пьесы, рискуя собственной работой. Как же по-другому, все всего страшились. Если запретить, то тебя с работы никогда в жизни не снимут, если проглядел, тогда могли снять с должности. Абсолютное большинство придерживались за собственные места, поскольку приобретали спецпайки, для них были спецмагазины и прикрытые пансионаты, а от подобной жизни сложно было отказаться. У меня была игра о тунеядстве под заглавием «Вперед – Назад» и когда министр культуры Елена Фурцева, узнала про это, она заявила: «Хорошее наименование к юбилею Русской власти». Ее сняли с репетиций во всех театрах, все обкомы, горкомы запретили ее к постановке и игра была убита. И разумеется никто в те дни не смел возражать.

— А вы сами как-нибудь сражались?

— Я страшно с ними конфликтовал, меня очень много раз могли посадить. Выручало лишь то, что я тогда печатался, в федеральной газете «Правда». Данную издание бешено страшились. Фельетон в «Правде» и человека нет. Когда-нибудь опубликовав фельетон, я помог одному одесскому биндюжнику получить стандартную 2-х комнатную квартиру. Он был элементарным грузчиком, а басней всей Одессы. Справедливым человеком, с большой трудовой книгой, а поселялся где-то в подвале. Через 2 недели его дети позвонили, и заявили, что прибыл секретарь горкома и лично перевез папу в двухкомнатную квартиру.

На каждую публикацию должны были предоставить ответ, в обязательном порядке должна быть реакция сообщества. Это в настоящее время корреспонденты пишут, и никто не опасается и не откликается.

Что же касается меня, я, разумеется, ботал очень много излишнего. У меня были вечера в Жилище кино, они указывались «В гостях у Александра Каневского». Вначале тянулся Леонтий, мой брат, затем Аркадий Арканов либо Эдик Успенский, затем выходил я и битый час содержал посетителя.

— Что такого заявляли, за что могли посадить?

— Я отвечал на различные вопросы. Меня узнавали: «Почему к юбилею Киева власти разрушили часть нашей излюбленной Владимирской горки и основали там 2-й музей Ленина. Разве одного музея не хватало?»… Я дал ответ: «Конечно, нет! Все понимают, что Ленин не хотел Киев. А чтобы показать, как он его не хотел, одного музея недостаточно – необходимо два». Все хихикали. Администраторы за кулисами время от времени белели от кошмара, для меня все могло кончиться горестно. Зал сидит, от меня ожидают острот, я забывался, меня несло. А были и безвинные остроты. Когда-нибудь мне пришла забавная книга: «Александр, у вас одно лицо с вашим братом. Впрочем?» Отвечаю: «Правда. Мы его имеем по очереди». Зал в смех.

Если прийти к ответу на ваш вопрос, что было такого в идолах 60-70х, что делало их сверх распространенными, на то очень много причин. Собственную роль сыграли и редакторы, запрещавшие их, а людей довольно часто притягивает запретное.

— У вас были проигрыша? Было такое, что вы играете, а зал не хохочет?

— Я давал выступления перед различной аудиторией, в различных городах. Играл перед одесской верхушкой, перед рабочими в Донецке. Поведаю вам собственное исследование, когда зал не знаком у вас есть 3-5 секунд, чтобы покорить его. Или он ваш, или нет, потому время от времени необходимо разными действиями разместить посетителя к себе. Пару подобных образцов, можете прочитать в моей книжке «Смейся, паяц».

Как-нибудь посещаю Донецк, громадный по тем временам, богатейший город. Выступаю в Училище, туда шли те, кто не планировал в школе обучаться, очень много хулиганья, преимущественно молодые люди. Схожу на сцену, большой зал, 1200 мест и я осознаю, что у меня имеется 5 секунд либо я их получил либо утратил. Говорю: «Ребята давайте ознакомимся, задавайте вопросы». Слышу: «Где появилась чечетка?» Отвечаю: «Возле занятого туалета». Молодые люди стали хохотать, работа пошла.

Ко мне после представления пришли и заявили: «Вы сделали чудо». Завоевать зал — это ключевая цель юмориста. Когда смеешься и не забавно, для юмориста это ужасное поражение. Один моим крахом было представление в одном пансионаты, когда весь зал был пессимистический и слабый. Я достал все шуточки, которые были под рукоплескания в середине, а зал находился умерший, я едва прожил до конца. Их занимал лишь 1 вопрос, за что посадили Тарапуньку. Я им 3 раза отвечал, что Тарапуньку никто не усаживал, однако они мне не поверили.

Потом выяснилось, что в данном пансионаты лечились люди с заболеваниями кишечного тракта, они терпеть не могли тех людей, которым не устанавливают клизмы.

— Александр Семенович и заключительный вопрос, кого ожидаете в гости на демонстрацию книжек?

— Обещали подъехать Армен Джигарханян, Леонид Якубович, Юлий Гусман, Алексей Журбин, Геннадий Гладков, Александр Ширвиндт, Аркадий Арканов, Владимир Вишневский, Клара Новикова, Андрей Дементьев, Курляндский и другие. А вести мой день, как обычно, будет брат Леонид Каневский.